Гагарин БОРИС АВСАРАГОВ г.Москва ( 1939 -2004 ) Ты, скользящий в иную стихию,
В ослепительный мир над собой,
Обнимаешь, как память, Россию -
Жаркой плотью и ясной судьбой.
Ты, летящий под бременем тайны
И гонимый порывом земным,
Осязаешь, как бедны бескрайно
Над тобой сияют одним.
Ты паришь, испытуя бессмертье.
Невесома орбита твоя.
Там - планета в лазоревом свет.
Это - космос, озноб бытия.
Как российских полей озаренье
Из космических звёздных тенет
Ты прорвёшься к земле...
И мгновенье
Стоит вечности - если живёт.
Забойщик неба голубого -
Сереброклювый самолёт.
Как бы побочный сын стихии -
Его пронзительный пилот,
Что, содрогнувшись ,без боязни
Перед барьером звуковым,
Беззвучно ринется за тенью
Мгновенья, а оно - за ним.
И скорлупу небес проклюнув,
И торкнувшить в земной предел,
Он даже грома не услышит,
Который сам предусмотрел.
В наивном ужасе сознанья
Его, как сына, примет лес.
Земля очнётся, леденея,
Перед забойщиком небес,
И серебристый алюминий,
Распавшийся на лепестки,
Над ним порхая, будет помнить,
Какие вдруг разжал тиски.
В ничтожном ,теплящемся теле,
Земном, светящемся почти,
Сокрыто будет только время.
Другим его - не превзойти.В этот день уже в прошедшем веке
Полетел герой за облака,
И об этом славном человеке
Будут истину хранить века.
Все, что мы имеем в космосе сегодня,
Начал наш герой — Гагарин Юра,
Поздравок хотел я сделать полным,
Чтоб поздравить всех с самого Байконура. Мальчик Юра рисовал ракету,
На простом в линеечку листе.
В душном классе, воспалённом светом,
Он купался в собственной мечте!
Он не замечал кричащих рядом,
Он не видел текста на доске,
Блики солнца не мешали взгляду
И душа не плакала в тоске.
Не смущал и привкус карандашный,
Мир мечты на миг реальным стал.
Наполнялся ею лист бумажный,
От рисунков мальчика устав.
Но листок мечта преобразила,
Превратив в космическую высь.
Для мальчишки очень важно было
Разукрасить собственную жизнь!ДОЖДИМИР ЛИВНЕВhttp://dojdimir.ucoz.ru/
Юрий Гагарин В.Степанов
В космической ракете
С название «Восток»
Он первым на планете
Подняться к звёздам смог.
Поёт об этом песни
Весенняя капель:
Навеки будут вместе
Гагарин и апрель.
*******
Первый С. Щипачев
Далёкие туманности клубя,
Всей красотою необыкновенной
Вселенная глядела на тебя,
И ты глядел в лицо Вселенной.
От угольно-холодной черноты,
От млечных вьюг
К людской согретой были,
Советский человек, вернулся ты,
Не поседев от звёздной пыли.
И Родина приветствует тебя,
И человечество стоит и рукоплещет,
И спину непокорную горбя,
Вселенная к тебе склонила плечи.
В.Степанов
День космонавтики
Взлетел в ракете русский парень,
всю землю видел с высоты.
Был первым в космосе Гагарин…
Каким по счету будешь ты?
Гагарин
Летит, летит ракета
вокруг земного света,
а в ней сидит Гагарин-
простой советский парень!Покоритель космоса (к 75-ти летию первому космонавту Земли покорителю космоса Юрию Гагарину) vladislav_amelinПокорил ты космос и легендой стал
Космосу, Вселенной - сердце ты отдал
Ты дарил улыбку и надежду всем
Для парней ,девчонок в жизни ты пример
Для страны родной ты,подвиг совершил
Хоть простой парняга,в - этой жизни был
Землю облетел всю и сверха небес
Подарил Землянам в будущем прогресс
Юра дорогой мой,именинник наш
Поздравляет звёздный,бывший экипаж
Юбилей сегодня у тебя родной
75 ведь возраст,вовсе не большой
Озарил на веки,бывшую страну
Ты своей улыбкой,подарил мечту
Всем Землянам Мира,ты примером стал
Заслужил навеки,ты свой пьедистал
Ты сердца разбил всем,космос покорил
Твой прекрасный образ,в бронзе той застыл
Чтобы помнил каждый,как ты жизнь любил
И твой дерзкий подвиг, снова повторил
Николай Ушаков
Работают все радиостанции Советского Союза
Приём, как на границе сказки,
на грани неба и земли.
И вот – в невиданной оснастке
уходят к звёздам корабли.
Ещё восторг предположенья
не ставит слишком дальних вех,
но в космосе открыл движенье
советский смелый человек.
И все народы рукоплещут,
и люди все восхищены –
открылись души им и вещи
с какой-то новой стороны.
1961Сергей Смирнов
Звёздному человеку
Юрию Гагарину
Пусть померк
в лучах победы Вашей
Этот факт…
А дело было так:
Мы купили с дочерью Наташей
Жаворонков, скромных певчих птах.
Дали хлеба милой певчей паре,
Продержали дома с полчаса
И во имя Вас, майор Гагарин,
Отпустили –
прямо в небеса.
Вот и всё.
Но кажется Наташе,
Что за шумным городом Москвой
Обитают жаворонки наши
И владеют ширью полевой.
Вы-то их разыщете едва ли,
Но когда посмотрите в зенит,
Слушайте и верьте,
что над Вами,
Их земная музыка звенит.Борис Слуцкий
И он взлетел
Фронт проходил по Гжатскому району.
Дома района были сожжены,
Сады порублены. Среди детей,
Среди мальчишек Гжатского района,
Голодных и бездомных, жил тогда
Гагарин Юра – первоклашка. Мы,
Бойцы, сержанты, офицеры,
Лежавшие в снегу под Гжатском,
Мы точно знали: первый космонавт
Живёт под Гжатском.
Знали: он голодный,
Бездомный мальчик.
Знали: Гитлер лично
Распорядился вбить его в снега,
Загнать под лёд,
Чтоб не глядел на звёзды,
Чтобы не рос, не вырос, не взлетел.
Мы знали – и решили обеспечить
Полёт.
И космонавт взлетел.
Памяти Гагарина
Ах, этот день двенадцатый апреля,
Как он пронёсся по людским сердцам.
Казалось, мир невольно стал добрее,
Своей победой потрясённый сам.
Какой гремел он музыкой вселенской,
Тот праздник, в пёстром пламени знамён,
Когда безвестный сын земли смоленской
Землёй-планетой был усыновлён.
Жилец Земли, геройский этот малый
В космической посудине своей
По круговой, вовеки небывалой,
В пучинах неба вымахнул над ней…
В тот день она как будто меньше стала,
Но стала людям, может быть, родней.
Ах, этот день, невольно или вольно
Рождавший мысль, что за чертой такой –
На маленькой Земле – зачем же войны,
Зачем же всё, что терпит род людской?
Ты знал ли сам, из той глухой Вселенной
Земных своих достигнув берегов,
Какую весть, какой залог бесценный
Доставил нам из будущих веков?
Почуял ли в том праздничном угаре,
Что, сын земли, ты у неё в гостях,
Что ты тот самый, но другой Гагарин,
Чьё имя у потомков на устах?
Нет, не родня российской громкой знати,
При княжеской фамилии своей,
Родился он в простой крестьянской хате
И. может, не слыхал про тех князей.
Фамилия – ни в честь она, ни в почесть,
И при любой – обычная судьба:
Подрос в семье, отбегал хлеботочец,
А там и время на свои хлеба.
А там и самому ходить в кормильцах,
И не гадали ни отец, и мать,
Что те князья у них в однофамильцах
За честь почтут хотя бы состоять;
Что сын родной, безгласных зон разведчик,
Там, на переднем космоса краю,
Всемирной славой, первенством навечным
Сам озаглавит молодость свою.
И неизменен жребий величавый,
На нём горит печать грядущих дней,
Что может смерть с такой поделать славой? –
Такая даже неподсудна ей.
Она не блекнет за последней гранью,
Та слава, что на жизненном пути
Не меньшее, чем подвиг, испытанье, –
Дай бог ещё его перенести.
Всё так, всё так. Но где во мгле забвенной
Вдруг канул ты, нам не подав вестей,
Не тот, венчанный славою нетленной,
А просто человек среди людей;
Тот свойский парень, озорной и милый,
Лихой и дельный, с сердцем нескупым,
Кого ещё до всякой славы было
За что любить, – недаром был любим.
Ни полуслова, ни рукопожатья,
Ни глаз его с бедовым огоньком
Под сдвинутым чуть набок козырьком…
Ах этот день с апрельской благодатью!
Цветёт ветла в кустах над речкой Гжатью,
Где он мальчонкой лазал босиком.
1968Кирилл Ковальджи Монолог Гагарина
Я спустился сквозь облако
перистое,
и оказалось –
герой…
Выпало мне первенство –
первым мог быть и второй.
Слава была подлинная,
славы было полно,
но следующего подвига
мне не суждено.
Меня охраняют от гибели,
живого отлили в медь.
Я тяготения имени
не в силах преодолеть…
Неужто почётным
праведником
показываться в толпе
и стариться
памятником
самому себе? –
речи, приёмы, застолья
на весь отпущенный век…
Но я ведь не только
история,
я живой человек!
Простите меня, начальники,
Родина и народ,
позвольте вы мне нечаянный
ещё хоть один полёт!
Полна моя молодость истиной,
что верить нельзя в предел…
Не вынес я славы пожизненной.
Я жить перед смертью хотел.Владимир Высоцкий
Космонавту
Ю. Гагарину
Я первый смерил жизнь
обратным счётом,
Я буду беспристрастен и правдив:
Сначала кожа выстрелила потом
И задымилась, поры разрядив.
Я затаился и затих. И замер.
Мне показалось – я вернулся вдруг
В бездушье безвоздушных
барокамер
И в замкнутые петли центрифуг.
Сейчас я стану недвижим и грузен,
И погружён в молчанье. А пока
Меха и горны всех газетных кузен
Раздуют это дело на века.
Хлестнула память, как кнутом,
по нервам,
В ней каждый образ был
неповторим:
Вот мой дублёр,
который мог быть первым,
Который смог впервые стать вторым.
Пока что на него не тратят шрифта:
Запас заглавных букв – на одного.
Мы вместе с ним прошли
весь путь до лифта,
Но дальше я поднялся без него.
Вот тот, который прочертил орбиту,
При мне его в лицо не знал никто.
Всё мыслимое
было им открыто
И брошено горстями в решето.
И словно из-за дымовой завесы,
Друзей явились лица и семьи.
Они все скоро на страницах
прессы
Расскажут биографии свои.
Их вех, с кем вёл я
доброе соседство,
Свидетелями выведут на суд.
Обычное моё босое детство
Обуют и в скрижали занесут.
Чудное слово «Пуск!» –
подобье вопля –
Возникло и нависло надо мной.
Недобро, глухо заворчали сопла
И сплюнули расплавленной слюной.
И пламя мыслей вихрем чувств
задуло,
И я не смел или забыл дышать.
Планета напоследок притянула,
Прижала, не желая отпускать.
И килограммы превратились
в тонны,
Глаза, казалось, вышли из орбит,
И правый глаз впервые удивлённо
Взглянул на левый,
веком не прикрыт.
Мне рот заткнул – не помню –
крик ли? Кляп ли?
Я рос из кресла, как с корнями пень.
Вот сожрала всё топливо до капли
И отвалилась первая ступень.
Там надо мной сирены голосили
Не знаю – хороня или храня.
А здесь надсадно двигатели взвыли
И из объятий вырвали меня.
Приборы на земле угомонились,
Вновь чередом своим пошла весна.
Глаза мои на место возвратились,
Исчезли перегрузки. Тишина.
Эксперимент вошёл в другую фазу, –
Пульс начал реже в датчики стучать.
Я в ночь влетел, минуя вечер,
сразу –
И получил команду отдыхать.
Я шлем скафандра положил
на локоть,
Изрек про самочувствие своё.
Пришла такая приторная лёгкость,
Что даже затошнило от неё.
Шнур микрофона
словно в петли свился,
Стучались в рёбра лёгкие, звеня.
Я на мгновенье
сердцем подавился, –
Оно застряло в горле у меня.
Я отдал рапорт весело, на совесть,
Разборчиво и очень делово.
Я думал: вот она и невесомость,
Я вешу нуль – так мало, ничего!..
И стало тесно голосам в эфире,
Но Левитан ворвался,
как в спортзал,
И я узнал, что я впервые в мире
В Историю «поехали!» сказал.Ярослав Смеляков
Юрий Гагарин
В одном театре, в тёмном зале,
неподалёку под Москвой
тебя я видел вместе с Валей,
ещё женой, уже вдовой.
И я запечатлел незыбко,
как озаренье и судьбу,
и эту детскую улыбку,
и чуть заметный шрам на лбу.
Включив приёмник наудачу,
средь волн эфира мировых
вчера я слушал передачу
кружка товарищей твоих.
Они, пробившись к нм сквозь дали,
не причитали тяжело,
а только медленно вздыхали,
как будто горло им свело.
И эти сдержанные вздохи
твоих подтянутых друзей –
как общий вздох одной эпохи,
как вздох морей и вздох полей.
Я видел сквозь туман московский
как раз тридцатого числа,
как тяжкий прах к стене Кремлёвской
печально Родина несла.
Ты нам оставил благородно,
уйдя из собственной среды,
большие дни торжеств народных
и день одной большой беды.
1968
Феликс Чуев
Минута молчания
(Фрагмент поэмы)
Гордой памяти
Юрия Алексеевича Гагарина
Так больно, что не плачу,
не рыдаю,
ты жил во мне как самый близкий,
свой,
не потому, что слава мировая,
а потому, что парень мировой.
Такой родной,
как летний марш
«Всё выше»
над праздничной,
ликующей Москвой.
И скорбной.
…арин,
…гарин.
Я не слышу.
Ведь для меня ты
больше, чем живой.
Земную славу
ханжески не прятал,
а нёс её, ворочал на плечах,
так нёс её, тяжёлую,
что рядом
никто совсем того не замечал.
Теперь она размечена по числам.
Живое отливается в металл.
Музея из тебя не получилось.
Ты лётчиком остался.
Ты летал.
Есть тайны неба.
И случилось что-то.
Стою перед воронкою, скорбя.
Держу в руке осколок
самолёта –
холодный сплав дюраля и тебя.
Твой МиГ тонул,
впервые обессилев,
впервые неподвластен и тяжёл.
Ты к миру вышел
из берёз России
и под берёзу русскую ушёл.
Твой МиГ тонул.
И, землю пробивая,
он вызвал к свету родничок живой,
и кровь твоя,
навеки молодая,
течёт сейчас в артерии земной.
Бьёт родничок,
и озерко возникло.
Берёзки в нём вершинами
сошлись.
И все цветы,
что на земле поникли,
в нём отражённо улетают ввысь.
Как шум шагов
в Краснознамённом зале,
там ходит ветер, травы теребя.
Мы видели в цветах твои медали,
но мёртвого
не видели тебя.
Покуда землю обнимает солнце,
Гагарин с нами,
негасимый,
наш –
ведь в каждом беспокойном
комсомольце
он продолжает свой партийный
стаж.
И пусть не всем космические
бури
и небушка крутая благодать,
но будет вечно
чистый образ Юры
безумство храбрых
ввысь благословлять!
И я храню апрельскую листовку,
и внукам,
как святыню,
передам, –
пусть прикоснутся
к радости «Востока»
и к обожжённым болью
временам.
***
…Тихо, люди. Наступает это.
Он уходит за особенный порог.
Все военные, все лётчики планеты,
козырьки надвиньте –
и под козырёк.
Наступает, надвигается минута.
Площадь Красная – туда не подойдёшь.
Только залпы слышу главного салюта,
дрожь земли
и тихий первый дождь.
Не какого-то Икара-фаталиста,
не безудержно-слепого игрока –
мы сегодня провожаем коммуниста
в завоёванные подвигом века.
Всё естественно, по мнению летящих.
Авиация нещадна, как война.
Только солнечно-красивых, настоящих
забирает, ненасытная, она.
Плачет мама. Сын не ступит за калитку,
не порадуется с батькой на поля.
Озарённая Гагаринской Улыбкой,
голубая,
будет вечно плыть Земля!
Плачет Валя, будто в чём-то виновата, –
не отвадила от неба, не смогла.
…Русый парень,
по-гагарински крылатый,
улыбается на плоскости крыла.
Он прожил 34 года,
как Чкалов.
1968 Роберт Рождественский Посвящение
(Отрывок из поэмы)
«Поехали!..»
Мне нравится,
как он сказал:
«Поехали!..»
(Лихой ямщик.
Солома в бороде.)
Пошло по свету отзвуками,
эхами,
рассказами,
кругами по воде…
…И Главного конструктора знобило.
И космодром был
напряжённо пуст.
«Поехали!» –
такое – слово было.
Но перед этим прозвучало:
«Пуск!!»
…И сердце билось не внутри,
а возле.
И было незнакомо и смешно.
А он ремень поправил,
будто вожжи,
и про себя губами чмокнул:
«Но-о-о!..»
И широко,
размашисто,
стотонно,
надежд не оставляя на потом,
с оттяжкой
по умытому бетону
вдруг стегануло
огненным кнутом!
И грохнул рёв!
И забурлила ярость!
Закрыла небо
дымная стена…
Земля вогнулась чуть
и,
распрямляясь,
ракету подтолкнула.
А она
во власти
неожиданного бунта,
божественному куполу под стать,
так отрывалась от земли,
как будто
раздумывала:
стоит ли
взлетать?..
И всё-таки она решила:
«Надо!..»
Запарена, по-бабьи – тяжела,
сейчас
она
рожала
космонавта!
Единственного.
Первого…
Пошла!
Пошла, родная!..
…Дальше было просто.
Работа.
И не более того.
Он медлил,
отвечая на вопросы,
не думая,
что все слова его
войдут в века,
подхватятся поэтами,
забронзовев,
надоедят глазам…
Мне нравится,
как он сказал:
«Поехали!..»
А главное:
он сделал,
как сказал! Михаил Светлов Звёздная дорога
Как огородники гряду за грядкой,
Освоили мы тайны всех дорог.
Летит Гагарин. На него украдкой
Глядит скомпрометированный бог.
Я счастлив оттого, что есть орбита,
Что я подвижен и что я кручусь,
Что я земной, друзьями не забытый
И в очереди к счастью нахожусь.
В чём же судьба моя, судьба поэта?
Мне кажется, что я незаменим,
Мне кажется – подписаны планеты
Великолепным росчерком моим.
Мне эта ситуация знакома, –
В теченье долгом трудового дня
Из космоса, как из родного дома,
Товарищ русский смотрит на меня.
Как хороша ты, звёздная дорога!
Летит Гагарин. Он устал чуть-чуть.
И перед ним торжественно и строго
Блестит кремнистый лермонтовский путь. Илья Сельвинский
Дорогу, космос: летит Земля!
Юрию Гагарину
Чтоб осознать всё богатство события,
Надо в пилоте представить с е б я:
Это ты,
читатель,
из ритма обычая
Вырвался, пламенем всех ослепя;
Это ты, экономя в скафандре дыхание,
Звёзды вокруг ощущаешь, как вещи,
Это ты, это ты раздвинул заранее
Грани психики человечьей;
Ты – утратив чувство весомости,
Ангелом над телефоном паришь,
Ты – в состоянии нервной весёлости
Рядом приметил Гжатск и Париж…
И хоть бинокль высокого качества
Видит Землю во все люнеты,
Это тебе Земля уже кажется
Эллипсоидом дальней планеты,
А ты во Вселенной – один-
единственный,
Ты уже не Юрий – комета сама,
И пред тобой раскрываются истины
Такие, что можно сойти с ума!
Но ты не искринкой махнул
во Вселенную,
Тебя не осколком несло сквозь небо,
Луну ты можешь назвать Селеною –
И это совсем не будет нелепо:
От древнего Стикса до нашей Москвы-реки,
Вся устремившись в этот полёт,
Культура
всей человеческой
лирики
В дикости космоса
гордо плывёт.
И сколько бы звёзды тебя не мытарили,
Земляк ты наш перед целым светом,
«З е м л я» - твоя марка на инструментарии,
Но не ищи ты абстракции в этом:
С собою ты взял аппаратурою
Не только приборы своей страны,
Но и в мешочке землицу бурую –
Русскую пашню, весенние сны…
Высоко над радугой полушария
Ты в черноте изучаешь Солнце,
Ты отмечаешь линию бария,
Цифру вносишь в рубрику – «стронций».
Но милый светец избы на Смоленщине,
Но этажерка любимых книг,
Но брови той удивительной женщины,
Что пальцы ломает в этот миг,
Но дочки твоей шоколадная родинка,
Мать, породившая чудо-сынища –
Это родная земля, это Родина,
Этого ты и на Солнце не сыщешь!
Что может значить мирок этот маленький,
В стихиях стихий лилипутный уют?
Сквозь хладный Хаос
теплинки-проталинки
В ладонях душу твою берегут.
А в этой душе – города и селения,
Мир и любовь,
Октябрь и семья,
Чего и во сне не видит Вселенная…
Дорогу, космос: летит Земля! Константин Симонов Самый первый
Рассвет. Ещё не знаем ничего.
Обычные «Последние известия»…
А он уже летит через созвездия,
Земля проснётся с именём его.
«Широка страна моя родная…»
Знакомый голос первых позывных,
Мы наши сводки начинали с них,
И я недаром это вспоминаю.
Не попросив подмог ни у кого,
Сама восстав из пепла войн и праха,
Моя страна, не знающая страха,
Шлёт ныне в космос сына своего.
Мы помним всё. Ничто не позабыто.
Но мы за мир. Всерьёз! Для всех! Навек!
И, выведен на мирную орбиту,
С природой в бой идёт наш человек.
Волненье бьёт, как молоток,
по нервам.
Не каждому такое по плечу:
Встать и пойти в атаку
самым первым!
Искать других сравнений не хочу.
1961 О Гагарине Кочетков В.
Когда на Землю он вернулся,
Закончив звездные дела,
Так белозубо улыбнулся,
Улыбка так была тепла.
В ней только доброта и сила –
Ни капли превосходства нет.
Как будто роща излучила
Березовый, озерный свет.
|
